— Он обвинил меня в том, что я «целиком и полностью человек Дамблдора».
— Как грубо.
— А я ответил ему, что так оно и есть.

Мальчик-который-выжил-и-почему-то-до-сих-пор-не-убил-Темного-Лорда учится тому, о чем говорят только за стенами темных и полупустых кабинетов, он влезает в прошлое, желая его изменить, но, к сожалению, это только воспоминания человека слишком старого, чтобы жить, но слишком молодого, чтобы умирать. Он приходит в спальню, падает на кровать, закрывает глаза и повторяет то, что узнал от директора. А потом залезает под одеяло и пытается отогнать ненужные мысли. Ему все кажется, что вот сейчас он посильнее зажмурится, и его наконец-то спросят, а действительно ли он хочет нести эту ношу на своих плечах. Но ничего не меняется, лишь умница Гермиона понимающе грустно улыбается, рассматривая его синяки под глазами, а слегка нетактичный Рон как всегда не вовремя озабоченно спросит о том, что вчера рассказывал могущественный волшебник будущему спасителю магического мира.

Мы встаем по утрам и тихо крадемся по коридорам, пытаясь не разбудить младшекурсников. Заступаем на вахту вечного бдения, морозя оголенные участки кожи в ожидании едва греющих лучшей холодного апрельского солнца. В это время суток мы существуем, словно по наитию, открывая все новые и новые горизонты отчаяния.
За завтраком кто-то обязательно огласит список погибших за неделю, и мы скрестим пальцы в надежде, что это глупое суеверие спасет наших близких и родных.
А потом в свои права вступает день: суматошный, крикливый, шумный, и мы забываемся. Кто-то старательно зазубривает десятки страниц с магическими заклинаниями, надеясь, что это поможет в решающей схватке, другие не выпускают палочку из рук, практикуя все новые и новые виды проклятий. Оставшиеся закрывают на это глаза, пытаясь поверить в то, что за стенами Хогвартса жизнь течет своим размеренным и мирным ручьем. Самообман помогает многим, но когда и до них доходит правда через слезы друзей, потерявших родственников, через взгляды на преподавательский стол, который будто бы замирает на пару секунд, завидев очередного ребенка, лишившегося семьи, то жизнь приобретает совсем новые краски.
Когда мы знаем, что до конца остается немного, то пытаемся вобрать в себя все, что может дать нам повседневная рутина. Вдохнув новую атмосферу в привычный порядок вещей, мы веселимся на пустых местах, хохочем от банальных шуток, принимаем симпатию за влюбленность.
Впереди только тьма, а пока мы живем лишь сегодняшним днем: на носу очередная игра в квиддич, а за ней и экзамены, выпускной бал, лето.

Темный Лорд рисует все новые и новые магические узоры черным цветом на бледных руках рискнувших вступить в ряды «героев» и «добровольцев». Пожиратели наращивают скрытую мощь, действуя все более и более открыто, забирая с собой не только тела, но и души. Тщетные попытки Министерства Магии предугадать и сорвать их нападения заканчиваются лишь смертью авроров и намеченных темными магами жертв.
Единственным здравым оплотом маячит где-то в центре Британии, в доме номер 12 на площади Гриммо Орден Феникса, пытаясь пополнить свои ряды новобранцами, попутно предотвращая кровавые расправы над магглами и волшебниками, вычислить которые представляется им почти невозможным.

— Я постараюсь, сэр, я добуду его, — горячо пообещал Гарри.
— Значит, больше об этом говорить не стоит, — уже более добродушным тоном сказал Дамблдор, — а лучше заняться нашей историей — с того места, где мы остановились. Ты помнишь, где это было?