исповедь номер один
Ryan Gosling
Грех: адреналин
Я попал в ряды Пожирателей только потому, что захотел проверить себя на вшивость: ну, знаете, как обычно это бывает, что-то ударяет тебе в голову, и ты идешь и делаешь то, на что не решился бы никогда в жизни. Быть пожирателем смерти это словно вводить в вену маггловский наркотик, который не отпускает, как бы ты ни хотел – зависимость подкрадывается почти моментально, и с каждым разом кайфа становится все меньше; это смахивает на секс за деньги: морально ты подавлен ужасно, но сам процесс удовольствие все же доставляет; тебе кажется, что даже гонки на мотоциклах не делали тебя более счастливым. Но как же жестоко можно ошибаться. Меня чертовски наебали, ребята.
исповедь номер два
Abbey Lee Kershaw
Грех: семья
Думала, что сумею обвести вокруг пальца самого Темного Лорда. Наивная. Почему-то решила, что если вступлю в ряды этих проклятых «меченных», то куплю для семьи свободу, на которую никто никогда не поднимет руку и не попробует очернить своими грязными лапами. Надеялась, что смогу удержаться на плаву сама и не потяну за собой брата, сестру, мать. Маленький ребенок, который решил, что он все может. И мне доказали, что я просто очередная глупенькая дурочка, которая осталась один на один со своей меткой, которую не пустили даже на похороны собственной сестры, убитой одним из приспешников Темного Лорда. У меня отняли почти все, кроме веры, голодающей матери и брата без будущего.
исповедь номер три
Sam Riley
Грех: традиции
Мне не хотелось спорить, когда меня представили Темному Лорду. Я не возразил и тогда, когда на руке появилась черная метка, уродуя бледную кожу предплечья. Я не открыл рот и в ответ на приказ убить лучшего друга и его девушку. Просто не видел смысла. Совсем. Не знал, что жизнь может быть другой: интересной, счастливой, необязательной. Поэтому я легко принял то будущее, что с любовью уготовил мне мой отец: аристократка жена, фамильное поместье и статус Пожирателя Смерти. Я не спорил до тех пор, пока в моей жизни не появилась она.
исповедь номер четыре
Hayden Christensen
Грех: жестокость
занят;
Ненавидеть грязнокровок я научился еще на первом курсе, когда один идиот наступил мне на ногу в Хогвартс-экспрессе. Кажется, тогда его поместили к мадам Помфри на несколько дней. Рваться вперед меня научил факультет, ровно, как и вгрызаться в глотки своим соперникам, выстраивать красивые партии и разбивать в пух и прах соперника. Мне кажется, что в тот момент, когда из глаз людей уходит жизнь, ты ощущаешь что-то сродни просветлению: мимолетное, но эйфоричное. А еще я собираю трофеи. У каждой своей жертвы я что-то забрал помимо жизни: будь то колдофотография или обручальное кольцо. Все хранится в сейфе, в моей спальне, где на стене висят посмертные фотокарточки каждого убитого мной человека.
исповедь номер пять
Georgia May Jagger
Грех: отец
Идти за тем, кого ненавидишь трудно, следовать же за тем, кого любишь легко. Но что, если тот, кого ты любишь, идет за тем, кого ты рьяно ненавидишь? Тогда приходится наступать на горло либо чувству привязанности, либо отвращению. Я выбрала второе. Это было так же очевидно, как то, что я волшебница, которая обязана почти всем своему отцу. Он никогда не просил меня делать выбор, но я понимала, что либо умрем мы оба, либо девочка-гриффиндорка станет первой выпускницей своего факультета, которая преклонила колено перед змееобразным Лордом. Справедливости ради приходится признать, что черная метка на моей руке смотрится вполне изящно, а темная мантия подходит под цвет моей гниющей души.
исповедь номер шесть
Lana Del Rey
Грех: простота
занята;
Убивать – красиво, пытать – эстетично, видеть страх в глазах других – приятно, особенно, когда сам ты – никто. Когда знаешь, что если бы не было всего этого кровавого антуража вокруг твоей личности, то ни один человек, лежащий сейчас на полу у твоих ног никогда бы там не оказался, то ценишь все, что тебе досталось за красивые глаза и хорошее тело, еще больше. Я знаю, что в иной ситуации эти люди бы снисходительно одаривали меня парой-тройкой ничего не значащих взглядов и проходили мимо, тут же забывая все, чем я являлась. Но сейчас мое имя, фамилия, голос – все это заставляет их дрожать, молить о пощаде, жалобно скулить. Все, что должна делать я – картинно разводить руками и медленно, растягивая удовольствие, произносить заклинание.
